Последняя всероссийская перепись населения выявила одну весьма примечательную особенность: появились русские, которые не хотят именовать себя русскими. При этом, однако, они не собираются записываться в «россияне», как на то уповают кремлевские разработчики «новой российской идентичности». Нет, в качестве альтернативы – как «россиянству», так и «общерусской этничности» - все более явственно выступает самоидентификация русских на регионально-субэтнической основе. Явление это уже настолько заметное, что, пожалуй, можно говорить не о каких-то курьезных случаях, но о тенденции.
Так, например, в казачьих регионах в связи с переписью ведется довольно заметная агитация под лозунгом «Я – казак!». В Сибири, как показывает оживленная общественная дискуссия, также немало тех, кто в графе «национальность» готов написать «сибиряк». Даже в центральной России постепенно становится заметной тема залесской идентичности, обсуждаемая в контексте проекта «Республика Залесская Русь».
При всей ее кажущейся экзотичности, при всем ее зачаточном характере – эта тенденция, несомненно, знаковая, симптоматичная. Она говорит о том, что современное русское самосознание, с одной стороны, не приемлет «россиянства», а с другой стороны – о том, что русские перестают удовлетворяться «общерусской этничностью», «русскостью вообще». Все больше среди нас тех, кому и «россиянство», и «общерусская этничность» видятся всего лишь разновидностями имперской унификации. Для меня же особое значение имеет именно то обстоятельство, что русских перестает устраивать «общерусская этничность», свое историческое имя и связанные с ним смыслы.
Повторяю, это крайне важный аспект, в котором можно усмотреть пророческие знаки нашего будущего. Это наиглавнейший симптом финала нашей имперской истории. Ведь именно с нею генетически связана «общерусская этничность», будучи прямым порождением этой истории. Общеизвестно, что «русскость вообще» формировалась по мере того, как в ходе московской централизации мы, нынешние русские, переставали быть рязанцами, тверичами, новгородцами – самобытными, суверенными народами Руси. То есть в основе «общерусской этничности» лежит палочный, репрессивный фактор. Москва затянула нас в унификаторские жернова своей азиатской государственности. Квазиимперский Петербург продолжил эту «перемолку», в результате которой и получились русские как таковые: продукт жестокой имперской ассимиляции, великая квази-нация, призванная скреплять и удерживать огромную территорию – и только. Ни о каком нормальном национальном развитии в данном случае речи быть не может. В таком качестве мы достались наследнику Российской империи – Советскому Союзу, который, надо признать, пошел куда дальше, чем цари: совок даже донских и кубанских казаков записал в русские. Собственно, «расказачивание» - это окончательная имперская ассимиляция казаков, превращение их в типовых русских.
Однако, как показывает перепись, жизнь потихоньку берет свое, одолевая мертвые имперские схемы, имперские мифы. Наметился поразительный феномен: русские больше не хотят быть прежними русскими, т.е. безликим скрепляющим ферментом империи. Их перестает удовлетворять табельная «русскость», суть которой – в жертвенном удерживании евразийских пространств под властью Москвы. Архаичная, давно пережившая самое себя империя кончается, и главный симптом этого в том, что затрещал по швам голем «общерусской этничности», скроенный усилиями имперской бюрократии. Русские начинают понимать, что «единая великая нация» - это вредная химера, позволяющая манипулировать ими при помощи патриотической демагогии. Чтобы идти в будущее, чтобы быть свободными, чтобы развиваться, необходимо покончить с затянувшейся патологией империи. И тут одно их двух: либо русские остаются имперской квази-нацией и уходят в небытие вместе с империей, либо мы, русские, трансформируемся в ряд нормальных наций на основе естественной регионально-субэтнической локализации. Уповаю на второе. Главный опыт нынешней переписи – это внятный сигнал о том, что рано или поздно «общерусская этничность» будет исторически изжита. Хотя, разумеется, Москва попытается «подморозить» этот естественный процесс, задерживая приход постимперского завтра.
